Вчера ходили с Лизой кататься на горку. Точнее будет сказать, конечно же, что я ее сопровождал, потому что каталась она одна, а я как всегда стоял и курил. Курил в прямом смысле этого слова. Что еще остается делать, когда ребенок катается с горы, прохладно и, к тому же, смеркается. Только и остается, что курить да складывать в голове какие-то заиндевевшие кубики мыслей.
Она каталась всего-то час, но я выкурил пять сигарет.
Когда я прихожу с ребенком на горку, довольно часто я начинаю дергаться. Сначала - из-за того, что никто из катающихся не врубается, что хорошо бы кататься всем по очереди, не влезая вперед, не сваливаясь никому на голову, не врезаясь друг другу в колени, почки, спину. Потом начинаю дергаться из-за того, что Лиза стоит этаким лопухом и не пытается влезть, но пропускает всех вперед и ждет каких-то идеальных условий для спуска: никого нет перед ней и сзади никто не подталкивает, никто не будет стоять и ждать когда она будет скатываться сверху, чтобы в последний момент отпрыгнуть, тем самым доказав свою небывалую детскую ловкость и крутость. Так вот, я дергаюсь и нервничаю! Сначала из-за того, что у меня ребенок воспитаный, а другие, как бы это сказать, не очень, а потом - из-за того, что неудобно и неправильно быть воспитанным, потому что этот воспитанный человек вырастет и будет так же всех пропускать, а сам оставаться на месте...
Еще возникает ощущение совершенно обратное всем этим моральным изыскам - азарт! "Лиза!" - кричу я, - "Пусти девочку!" А на самом деле хочется крикнуть: "Раскатай ее! Не позволяй делать себе больно! Столкни ее с дороги!" С твоей дороги! Она тебе мешает! Не повторяй ошибок собственного отца!!!
И ты начинаешь просто чувствовать это кровожадное желание на всем лету врезаться в толпу этих мерзких деток с этой мерзкой горы, да так, чтоб один улетел метра на три, другой бы заныл, схватившись за коленку или за спину, валяясь на снегу и подергиваясь как свежепойманная рыбка на песке. Еще эту картину мог бы украсить чей-нибудь выбитый зуб и кровавые пятна на белой, только что подмерзшей, блестящей в вечереющем воздухе корочке снежных сугробов!
И я представляю, как я сам в детстве катался с горки. Я помню это дикое ощущение влететь в толпу корчащихся тел в тулупах и как бы невзначай сделать кому-нибудь больно: наступить на руку, почувствовать под собственной рукой чью-то, не важно чью, голову, а еще хорошо бы этой головой как-нибудь так стукнуть об ледяное основание горки, чтоб услышать этот глухой удар и почувствовать себя победителем. Этот звук так хорошо знаком, потому что не всегда я был победителем. Я помню этот звук своей головой. Даже не звук, а удар. Серию ударов.
Когда это происходит, время сразу как бы замедляется и эта доля секунды превращается в более длинный отрезок не весть чего. Или просто память начинает рисовать раскадровку случившегося. Ты едешь на ногах с горы. Вот кто-то явно старший и тяжелый догоняет тебя. Следующим кадром ты падаешь на спину, продолжая движение вниз. Ощущаешь боль в спине или чье-то колено на запястье. Потом чувствуешь, что тебя всего шести или семилетнего придавило чьей-то тушей. Предпоследний кадр документальной съемки - это когда голова, с которой уже слетела шапка, соприкасается с ледяной поверхностью. И тут возникают звуки! Сначала ты чувствуешь соприкосновение с твердой водой и сразу же ты слышишь этот удар. Дальше возникает цвет! Ты стоишь и орешь заливаясь слезами и соплями, а вечернее освещение расходится радужными кругами вокруг фонарных ламп из-за замерзающих капель на ресницах, пока какой-нибудь старший друг не подойдет и не начнет называть тебя девкой или слюнтяем. После этого хотелось стать большим и очень тяжелым, чтобы упасть на кого-нибудь так, чтоб этот кто-нибудь запомнил на всю оставшуюся жизнь. Так было несколько раз... Удивительно, но самые большие потери, которые я понес во время ледяных баталий был расквашенный нос, а некоторые тогдашние друзья теряли зубы и ломали руки и ноги...
Большим плюсом моего детства было то, что я гулял один, без родителей. Они были относительно спокойны. То есть они не нервничали из-за моих возможных падений, потому что они просто этого не видели. Хотя я мог их понервировать и без того. Как-то я убежал на городскую горку никому не сказав и опоздал на два часа, а отец меня потерял... Скажу одно, он пустил в ход ремень... Единственный раз. Но это другая история.
И я вспоминаю своих родителей. И начинаю сочувствовать своей дочери, а с ней и всем детям, что теперь они не могут гулять в одиночестве. Они всегда под присмотром. Большой брат следит за тобой! Сестра, папа, мама, тетя Глаша, баба Люба. Не важно. Присмотр - вот что важно! Всегда найдется такой, как я, который начнет упорядочивать детей, которые хотят кататься с горки. Который будет следить, выполняются правила или нет. А тому, кто катится с горы нет никакого дела до правил! Надо быстро и вперед всех! И я затыкаю себя, отворачиваюсь и курю.
7 Фев, 2010 at 3:19 PM
Комментариев нет:
Отправить комментарий